«Есть в близости людей заветная черта…» (сопоставительный анализ эпизода романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» и стихотворения А.А. Ахматовой «Есть в близости людей...»)
Как известно, 18 глава романа И.С.Тургенева «Отцы и дети» является кульминационной в отношениях между Анной Сергеевной Одинцовой и Евгением Базаровым. Сцена объяснения показывает силу Базарова, ещё раз убеждает читателя в том, что герой достойно прошёл испытание любовью. При внимательном чтении этого эпизода возникает ряд вопросов, на которые попробует ответить автор этой статьи.
На уроках, посвящённых изучению романа «Отцы и дети» (или изучению творчества А.А.Ахматовой) я предлагала учащимся 10 (11) класса сравнить сцену объяснения в любви в романе И.С. Тургенева и стихотворение А.Ахматовой «Есть в близости людей…» Можно сопоставить внутреннее состояние двух героинь – лирической героини Ахматовой и Анны Одинцовой, поразмышлять над тем, что же такое эта самая черта, о которой идёт речь и у Ахматовой, и у Тургенева, что такое любовь в понимании Тургенева и Ахматовой, как Тургенев относится к Одинцовой.
Итак, рассмотрим эпизод из главы 18 (со слов «Базаров наклонил голову» и до конца главы) и стихотворение А.Ахматовой.
Сама сцена объяснения Базарова в любви очень короткая, но сколько в ней эмоций, сколько говорящих деталей!
После первого прочтения сразу бросается в глаза противопоставление спокойного поведения Одинцовой и порывистого, страстного поведения Базарова. Тургенев несколько раз подчёркивает состояние испуга и удивления у Одинцовой: «вопросительно посмотрела», «повторила с каким-то, ей ещё непонятным, испугом», «Одинцовой стало страшно и жалко его», «мгновение спустя она уже стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова», «прошептала она с торопливым испугом». А вот как описывается Базаров: «он задыхался; всё тело его трепетало», «страсть в нём билась, сильная и тяжёлая – страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей», «быстро обернулся, бросил на неё пожирающий взор – и, схватив её обе руки, внезапно привлёк её к себе на грудь», «он рванулся к ней», «закусил губы и вышел».
Интересны художественные детали: «Одинцова протянула вперёд обе руки» после признания Базарова, но он в это время стоит к ней спиной. Этот жест Одинцовой как защитный, как некая дистанция. Не случайно « мгновенье спустя она уже стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова» (курсив мой – К.Е.А.). Или же этот жест Одинцовой как мгновенное проявление нежности, потому что ей стало «жалко его»? Но всего лишь «мгновенное». Потом уже Анна Сергеевна очень далеко от Базарова не только буквально, «далеко в углу», но и далеко от того, что чувствует Базаров. Ей никогда этого душевного состояния Евгения Базарова не понять. Она и себя-то не понимает: «Я вас не понимала – вы меня не поняли»,- ответила ему (Базарову в записке) Анна Сергеевна, а сама подумала: «Я и себя не понимала».
После того, как «Базаров закусил губы и вышел», мы его больше не видим (только спустя полчаса служанка приносит записку от него). Тургеневу в этой сцене важно было показать именно Одинцову. Поэтому ещё целых четыре абзаца мы наблюдаем за ней. Вот она ходит взад и вперёд по комнате, пытаясь понять, «что заставило её «добиваться», по выражению Базарова, его откровенности». Мы не видим никакого особенного переживания Анны Сергеевны. Она то останавливается перед окном, то перед зеркалом (вряд ли женщина, переживающая что-то серьёзное, будет периодически останавливаться перед зеркалом, чтобы полюбоваться собой), то вдруг покраснеет, вспоминая «зверское лицо Базарова, когда он бросился к ней». Да, наверное, ей было приятно, что такой сильный, умный мужчина, как Базаров, полюбил её и страстно желает.
Следующий абзац Тургенев начинает словами: «Или?- произнесла она вдруг, и остановилась, и тряхнула кудрями…» Опять это кокетство даже наедине с собой, это любование собой перед зеркалом, в котором она увидела свою назад закинутую голову с таинственной улыбкой на полузакрытых, полураскрытых глазах и губах». Эта улыбка, «казалось, говорила ей в этот миг что-то такое, от чего она сама смутилась». Что же означает это «или?» Анны Сергеевны, на которое она отвечает решительно «нет» и добавляет сама себе: «Бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие всё-таки лучше всего на свете». Что «это»? Любовь, зарождение которой так боялась почувствовать в себе героиня?
Сначала Одинцова «всплакнула» (тоже говорящий глагол – не заплакала или зарыдала, а «всплакнула» – что-то такое театральное в этом есть), потом на неё нахлынули разные смутные чувства, сознание уходящей жизни. Вот оно что, оказывается: Одинцова захотела «новизны», но потом испугалась, потому что спокойствие будет нарушено. Особенно если чувства вдруг окажутся сильными. Любая новизна подразумевает какие-то траты себя, а Одинцовой это не нужно, потому что «спокойствие лучше всего на свете».
Вторая половина последнего предложения у Тургенева загадочна: «…она заставила себя дойти до известной черты, заставила себя заглянуть за неё – и увидела за ней даже не бездну, а пустоту…или безобразие». Когда читаешь эти слова, возникают вопросы: что это за черта? Почему увидела бездну? Что это за бездна? Почему за этой чертой пустота и безобразие?
Тут и вспоминается стихотворение А.Ахматовой, которое может помочь ответить на эти вопросы или попытаться ответить.
«Есть в близости людей заветная черта, Её не перейти влюблённости и страсти …» «Стремящиеся к ней безумны, а её достигшие – поражены тоскою…» Что же это за черта, к которой стремятся только безумцы, знающие, что, перешагнув черту, навсегда будешь поражён тоскою? Знают - и всё равно стремятся! Что там, за чертой? Может, черта – это то, что предшествует любви: влюблённость, влечение, страсть? А там, за чертой, любовь, окунувшись в которую, человек уже не принадлежит только себе. Те, кто решился перешагнуть черту, названы безумными, потому что любящий человек должен от многого отказаться, что-то в себе пересмотреть или переделать, чтобы долго жить с любимым. В любовных отношениях нужно уметь уступать, уметь понимать и прощать, иногда уметь подстраиваться, а это всё огромные душевные траты, на которые способны не все. Это трудно, но без этого нет ощущения полноты жизни. Люди, решившиеся на любовь, настоящие храбрецы.
Страсть тоже ломает человека, но страсть никогда не бывает долгой, и на ней никогда не построишь длительных, глубоких отношений. Страсть - вспышка, болезнь, которая проходит сама. (Само слово «страсть» произошло от «страх», «болезнь»). Страсть не может с глубокой любовью дружить, Если сможет, то вместе недолго им быть (Омар Хайям). Страсть близка к любви, может, разновидность её, но не любовь. И влюблённость близка к любви, но всё-таки тоже не любовь. Поверим мудрецу Ф.М.Достоевскому, сказавшему: «Влюбиться – не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя». Есть множество толкований влюблённости, но во всех этих толкованиях есть одно общее. Влюблённость может стихать, заканчиваться и появляться вновь. Она может переходить в другие чувства, например, в любовь (а не наоборот!), влюблённость, как и страсть, кратковременна, преходяща.
Наверное, поэтому влюблённость и страсть находятся в стихотворении А.Ахматовой до черты. Лирическая героиня А.Ахматовой, видимо, достигла этой черты и шагнула за неё, поэтому и не бьётся сердце – оно остановилось, поражённое любовной тоской: «Достигшие – поражены тоскою» (Но: «…в тоске есть надежда. Возникновение тоски есть уже спасение…» - Н.Бердяев)
Лирическая героиня Ахматовой, в отличие от Анны Сергеевны Одинцовой, выбрала безумие любви. Как и Базаров, перешагнувший за черту, которая перевернула его жизнь. Одинцова увидела за чертой пустоту и испугалась её, так как это, как сказано выше, - любовная тоска, перемены, душевные потрясения. Всё это «безобразие» (заключительное слово в 18 главе) сильно испугало героиню Тургенева, и она выбрала покой и комфорт. Так и хочется добавить фразу из главы 16: «…и заснула, вся чистая и холодная, в чистом и душистом белье». У Тургенева чувствуется ирония в этих словах, но не осуждение. Можно ли осуждать Анну Сергеевну? Наверное, нет. Любовь не всем под силу. Как тут не вспомнить пушкинское «На свете счастья нет, а есть покой и воля».
Тургенев проводит своих героев через испытание любовью, потому что в любви проявляются все хорошие и дурные качества человека. Здесь нельзя соврать или притвориться. Одинцова не смогла пройти это испытание, а Базаров прошёл. Правда, всеми силами старался подавить в себе нарастающую любовь, но любовью, как показывает Тургенев, нельзя управлять, поэтому вся сила любви «прорывается» в момент объяснения у Базарова наружу, он уже не в состоянии управлять собой. Базаров - сильный человек, но сила любви, проснувшаяся в нём, ещё сильней. Именно поэтому он – за чертой. Здесь всё: и страсть, и тоска, и влюблённость, и влечение – то есть Любовь, а не отдельные её фазы и разновидности.
В романе каждого большого писателя мы находим некие словесные формулы любви. Тургенев, сам любивший всю жизнь одну женщину, знал, о чём пишет. В романе «Отцы и дети» эту формула близка ахматовской. Если их соединить, то получится примерно так: «Есть в близости людей заветная черта, её не перейти влюблённости и страсти», но только настоящая любовь способна переступить через черту, чтобы окунуться в бездну любви, отказавшись от покоя, комфорта, свободы, потому что «любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь».
Работа добавлена на сайт сайт: 2016-03-05
" xml:lang="ru-RU" lang="ru-RU">«Есть в близости людей заветная черта…» (сопоставительный анализ эпизода романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» и стихотворения А.А. Ахматовой «Есть в близости людей...»)
Как известно, 18 глава романа И.С.Тургенева «Отцы и дети» является кульминационной в отношениях между Анной Сергеевной Одинцовой и Евгением Базаровым. Сцена объяснения показывает силу Базарова, ещё раз убеждает читателя в том, что герой достойно прошёл испытание любовью. При внимательном чтении этого эпизода возникает ряд вопросов, на которые попробует ответить автор этой статьи.
На уроках, посвящённых изучению романа «Отцы и дети» (или изучению творчества А.А.Ахматовой) я предлагала учащимся 10 (11) класса сравнить сцену объяснения в любви в романе И.С. Тургенева и стихотворение А.Ахматовой «Есть в близости людей…» Можно сопоставить внутреннее состояние двух героинь лирической героини Ахматовой и Анны Одинцовой, поразмышлять над тем, что же такое эта самая черта, о которой идёт речь и у Ахматовой, и у Тургенева, что такое любовь в понимании Тургенева и Ахматовой, как Тургенев относится к Одинцовой.
Итак, рассмотрим эпизод из главы 18 (со слов «Базаров наклонил голову» и до конца главы) и стихотворение А.Ахматовой.
Сама сцена объяснения Базарова в любви очень короткая, но сколько в ней эмоций, сколько говорящих деталей!
После первого прочтения сразу бросается в глаза противопоставление спокойного поведения Одинцовой и порывистого, страстного поведения Базарова. Тургенев несколько раз подчёркивает состояние испуга и удивления у Одинцовой: «вопросительно посмотрела», «повторила с каким-то, ей ещё непонятным, испугом», «Одинцовой стало страшно и жалко его», «мгновение спустя она уже стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова», «прошептала она с торопливым испугом». А вот как описывается Базаров: «он задыхался; всё тело его трепетало», «страсть в нём билась, сильная и тяжёлая страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей», «быстро обернулся, бросил на неё пожирающий взор и, схватив её обе руки, внезапно привлёк её к себе на грудь», «он рванулся к ней», «закусил губы и вышел».
Интересны художественные детали: «Одинцова протянула вперёд обе руки» после признания Базарова, но он в это время стоит к ней спиной. Этот жест Одинцовой как защитный, как некая дистанция. Не случайно « мгновенье спустя она уже стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова» (курсив мой К.Е.А.). Или же этот жест Одинцовой как мгновенное проявление нежности, потому что ей стало «жалко его»? Но всего лишь «мгновенное». Потом уже Анна Сергеевна очень далеко от Базарова не только буквально, «далеко в углу», но и далеко от того, что чувствует Базаров. Ей никогда этого душевного состояния Евгения Базарова не понять. Она и себя-то не понимает: «Я вас не понимала вы меня не поняли»,- ответила ему (Базарову в записке) Анна Сергеевна, а сама подумала: «Я и себя не понимала».
После того, как «Базаров закусил губы и вышел», мы его больше не видим (только спустя полчаса служанка приносит записку от него). Тургеневу в этой сцене важно было показать именно Одинцову. Поэтому ещё целых четыре абзаца мы наблюдаем за ней. Вот она ходит взад и вперёд по комнате, пытаясь понять, «что заставило её «добиваться», по выражению Базарова, его откровенности». Мы не видим никакого особенного переживания Анны Сергеевны. Она то останавливается перед окном, то перед зеркалом (вряд ли женщина, переживающая что-то серьёзное, будет периодически останавливаться перед зеркалом, чтобы полюбоваться собой), то вдруг покраснеет, вспоминая «зверское лицо Базарова, когда он бросился к ней». Да, наверное, ей было приятно, что такой сильный, умный мужчина, как Базаров, полюбил её и страстно желает.
Следующий абзац Тургенев начинает словами: «Или?- произнесла она вдруг, и остановилась, и тряхнула кудрями…» Опять это кокетство даже наедине с собой, это любование собой перед зеркалом, в котором она увидела свою назад закинутую голову с таинственной улыбкой на полузакрытых, полураскрытых глазах и губах». Эта улыбка, «казалось, говорила ей в этот миг что-то такое, от чего она сама смутилась». Что же означает это «или?» Анны Сергеевны, на которое она отвечает решительно «нет» и добавляет сама себе: «Бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие всё-таки лучше всего на свете». Что «это»? Любовь, зарождение которой так боялась почувствовать в себе героиня?
Сначала Одинцова «всплакнула» (тоже говорящий глагол не заплакала или зарыдала, а «всплакнула» что-то такое театральное в этом есть), потом на неё нахлынули разные смутные чувства, сознание уходящей жизни. Вот оно что, оказывается: Одинцова захотела «новизны», но потом испугалась, потому что спокойствие будет нарушено. Особенно если чувства вдруг окажутся сильными. Любая новизна подразумевает какие-то траты себя, а Одинцовой это не нужно, потому что «спокойствие лучше всего на свете».
Вторая половина последнего предложения у Тургенева загадочна: «…она заставила себя дойти до известной черты, заставила себя заглянуть за неё и увидела за ней даже не бездну, а пустоту…или безобразие». Когда читаешь эти слова, возникают вопросы: что это за черта? Почему увидела бездну? Что это за бездна? Почему за этой чертой пустота и безобразие?
Тут и вспоминается стихотворение А.Ахматовой, которое может помочь ответить на эти вопросы или попытаться ответить.
«Есть в близости людей заветная черта, Её не перейти влюблённости и страсти …» «Стремящиеся к ней безумны, а её достигшие поражены тоскою…» Что же это за черта, к которой стремятся только безумцы, знающие, что, перешагнув черту, навсегда будешь поражён тоскою? Знают - и всё равно стремятся! Что там, за чертой? Может, черта это то, что предшествует любви: влюблённость, влечение, страсть? А там, за чертой, любовь, окунувшись в которую, человек уже не принадлежит только себе. Те, кто решился перешагнуть черту, названы безумными, потому что любящий человек должен от многого отказаться, что-то в себе пересмотреть или переделать, чтобы долго жить с любимым. В любовных отношениях нужно уметь уступать, уметь понимать и прощать, иногда уметь подстраиваться, а это всё огромные душевные траты, на которые способны не все. Это трудно, но без этого нет ощущения полноты жизни. Люди, решившиеся на любовь, настоящие храбрецы.
Страсть тоже ломает человека, но страсть никогда не бывает долгой, и на ней никогда не построишь длительных, глубоких отношений. Страсть - вспышка, болезнь, которая проходит сама. (Само слово «страсть» произошло от «страх», «болезнь»). Страсть не может с глубокой любовью дружить, Если сможет, то вместе недолго им быть (Омар Хайям). Страсть близка к любви, может, разновидность её, но не любовь. И влюблённость близка к любви, но всё-таки тоже не любовь. Поверим мудрецу Ф.М.Достоевскому, сказавшему: «Влюбиться не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя». Есть множество толкований влюблённости, но во всех этих толкованиях есть одно общее. Влюблённость может стихать, заканчиваться и появляться вновь. Она может переходить в другие чувства, например, в любовь (а не наоборот!), влюблённость, как и страсть, кратковременна, преходяща.
Наверное, поэтому влюблённость и страсть находятся в стихотворении А.Ахматовой до черты. Лирическая героиня А.Ахматовой, видимо, достигла этой черты и шагнула за неё, поэтому и не бьётся сердце оно остановилось, поражённое любовной тоской: «Достигшие поражены тоскою» (Но: «…в тоске есть надежда. Возникновение тоски есть уже спасение…» - Н.Бердяев)
Лирическая героиня Ахматовой, в отличие от Анны Сергеевны Одинцовой, выбрала безумие любви. Как и Базаров, перешагнувший за черту, которая перевернула его жизнь. Одинцова увидела за чертой пустоту и испугалась её, так как это, как сказано выше, - любовная тоска, перемены, душевные потрясения. Всё это «безобразие» (заключительное слово в 18 главе) сильно испугало героиню Тургенева, и она выбрала покой и комфорт. Так и хочется добавить фразу из главы 16: «…и заснула, вся чистая и холодная, в чистом и душистом белье». У Тургенева чувствуется ирония в этих словах, но не осуждение. Можно ли осуждать Анну Сергеевну? Наверное, нет. Любовь не всем под силу. Как тут не вспомнить пушкинское «На свете счастья нет, а есть покой и воля».
Тургенев проводит своих героев через испытание любовью, потому что в любви проявляются все хорошие и дурные качества человека. Здесь нельзя соврать или притвориться. Одинцова не смогла пройти это испытание, а Базаров прошёл. Правда, всеми силами старался подавить в себе нарастающую любовь, но любовью, как показывает Тургенев, нельзя управлять, поэтому вся сила любви «прорывается» в момент объяснения у Базарова наружу, он уже не в состоянии управлять собой. Базаров - сильный человек, но сила любви, проснувшаяся в нём, ещё сильней. Именно поэтому он за чертой. Здесь всё: и страсть, и тоска, и влюблённость, и влечение то есть Любовь, а не отдельные её фазы и разновидности.
В романе каждого большого писателя мы находим некие словесные формулы любви. Тургенев, сам любивший всю жизнь одну женщину, знал, о чём пишет. В романе «Отцы и дети» эту формула близка ахматовской. Если их соединить, то получится примерно так: «Есть в близости людей заветная черта, её не перейти влюблённости и страсти», но только настоящая любовь способна переступить через черту, чтобы окунуться в бездну любви, отказавшись от покоя, комфорта, свободы, потому что «любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь».
Заказать написание уникльной работы
Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе
Анна Андреевна Ахматова
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, —
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие — поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Любовь и влюбленность - два эти чувства люди нередко путают, выдавая желаемое за действительное. Именно это случилось и с Анной Ахматовой, которая уже через несколько лет супружества поняла, что испытывает к Николаю Гумилеву теплые дружеские чувства, но никак не любовь.
Николай Гумилёв
О своих внутренних переживаниях поэтесса не может и не хочет делиться даже с супругом, так как знает, что подобные откровения способны причинить ему сильную боль. Однако в стихах она все же затрагивает эту непростую тему семейных взаимоотношений, публикуя в 1911 году произведение «Есть в близости людей заветная черта…».
Говоря о некоем рубеже, к которому стремятся многие влюбленные пары, Ахматова имеет ввиду ту искреннюю и чистую любовь, когда жертвенность уступает место самолюбию, а жизнь без по-настоящему близкого человека попросту не представляется возможной. Эту черту, по утверждению поэтессы, «не перейти влюбленности и страсти», т. е. тем чувствам, которые являются лишь имитацией истинной любви. Как бы не волнительны были поцелуи, рано или поздно их вкус становится пресным и обыденным, если они не подкреплены подлинной любовью. В свою очередь, это чувство, даже если люди расстаются, сохраняется на всю жизнь, и для него нет препятствий в виде времени либо стечения обстоятельств.
Настоящая любовь гораздо выше дружбы и, как считает Ахматова, выше любых плотских утех. Ведь в данном случае речь идет не о физиологии, а о душе, которая «свободна и чужда медлительной истоме сладострастья». Вместе с тем, преодоление заветной черты нередко приносит разочарование, так как очень редко подобное чувство является взаимным. Точнее, в паре кто-то один любит искренне и по-настоящему, а другому лишь кажется, что он испытывает то же самое. Поэтому Ахматова, обращаясь в своем стихотворении к Николаю Гумилеву, отмечает: «теперь ты понял, отчего мое не бьется сердце под твоей рукою». Тем самым поэтесса признает ошибочность брака, в который вступила из чувства сострадания к человеку, готовому покончить жизнь самоубийством из-за неразделенной любви. Однако исправление подобных ошибок вновь влечет за собой душевную боль, но уже не одного, а двух человек, принявших неверное решение. Что лучше в такой ситуации - оставить все как есть или же расстаться? Ахматова не дает ответа на этот вопрос, хотя в глубине души прекрасно понимает, что ее брак уже обречен, и приговор подписан самой судьбой.
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, –
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие – поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Это стихотворение было написано в 1915 году, а позже включено Ахматовой в сборник “Белая
стая”, вышедший в 1917 году.
В первой же строфе не трудно распознать мотив всего поэтического текста. Речь в нем пойдет о неразрешимом внутреннем споре лирической героини. Которая, видимо, уже не испытывает той страстной, испепеляющей любви, что случается между мужчиной и женщиной в первое время знакомства, но все еще имеет в душе теплую, дружескую любовь-привязанность. О жестком и необратимом разграничении этих понятий свидетельствует метафоричное выражение, использованное в первой же строке: “заветная черта”.
Задействованный поэтессой эпитет сразу говорит, что разделение свято хранимо и особенно не
достигаемо, так что, если испытываемые чувства находятся на другой стороне, им уже не стать снова “влюбленностью и страстью”. Из первой строфы также понятно, что лирическая героиня в настоящий момент находится именно с другой стороны от влюбленности; и происходящее ее с одной стороны страшит и навевает желание сбежать, а с другой – героини неимоверно хочется испытывать что-то большее к человеку, которого она когда-то любила, который до сих пор ей очень близок. Поэтому тишину, в которой происходит такое интимное действие как поцелуй, она называет “жуткой”, а после говорит о щемящей, разрывающей сердце любви. И сразу чувствуется, что это теплая любовь-забота, любовь-привязанность. Сразу создается впечатление, что сложившаяся ситуация воспринимается героиней весьма трагично.
Атмосфера трагизма ощутима сильнее во второй строфе, где прибавляется еще и чувство полной безысходности и некого отчаяния. Героиня, очевидно, ценит время, проведенное со своим любимым, поскольку она упоминает “года высокого и огненного счастья”, проведенные вместе; но тут же делает замечание, что, если необходимой влюбленности в душе нет, то и “дружба здесь бессильна”. В этой строфе автором задействованы такие яркие метафоры, как “года высокого и огненного счастья” и “медлительная истома сладострастья”, создавая красочные, эмоциональные образы, они показывают контраст между тем, что было и что стало, и добавляют таким образом драматизм сложившейся ситуации.
В последней строфе находится апофеоз рассуждений лирической героини. Тут она делает вывод, что стремление оказаться на стороне “влюбленности и страсти” – это безумие, потому что, оказавшись в желанном месте, нельзя получить ничего кроме тоскливого жития. Но после такого основательного, решительного вывода стоит многоточие: “Достигшие поражены тоской…”, которое показывает нам внутреннюю неуверенность героини в том, что она хочет дальше сказать, а также ее желание скрыть за многозначной паузой неприятные, очевидные вещи. Далее героиня обращается, вероятнее всего, к своему бывшему возлюбленному, из чего мы понимаем, что все это стихотворение является признанием, откровением лирической героини. И несмотря на внутреннее нежелание героини причинять боль своему возлюбленному, она все же заканчивает свой монолог роковой фразой (“Теперь ты понимаешь…”).
Дихотомию и неопределенность внутреннего состояния героини можно проследить на протяжении всего стихотворения, лирическая героиня, очевидно, сильно страдает и, рассказ о своих чувствах другому некогда близкому человеку заставляет ее переживать эту грусть снова и снова. Все стихотворение пропитано безвыходностью и печалью, причем кажется, что героиня чувствовала себя безысходно и до того, как прошла влюбленность. А роковое признание кажется лишенным эмоций, будто героиня точно знает, какую боль это принесет ее возлюбленному, но долгие раздумья на столько ее измотали, что героини уже просто хочется освободиться от душащего ее груза и положить конец своим изматывающим размышлениям. Поэтому признание и выглядит, как некая констатация факта, который давно уже известен и понятен, но который все-таки необходимо озвучить.
В четвертом издании сборника “Белая стая” 1923 года перед стихотворением стояли инициалы “К. В. Н.” (это признается ошибочным написанием инициалов “Н. В. Н.”), что позволяет сделать вывод, что произведение предназначено Николаю Владимировичу Недоброво, русскому литературоведу и критику, с которым Ахматова имела нежные, дружеские отношения во время написания сборника “Белая стая”. Если рассматривать стихотворение исключительно, как посвящение Н. В. Недоброво, то тема кружащей голову влюбленности отодвинется здесь на второй план, уступая место дружеской любви и восхищению, которую Ахматова и Недоброво испытывали друг к другу. Тогда некоторые стихи можно истолковать по-другому, на пример: “близости людей заветная черта” могла бы означать духовное единение, “года высокого и огненного счастья” – указание на годы дружбы между Ахматовой и Недоброво, когда поэтессой были написаны лучшие стихотворения сборника “Белая стая”. Но в целом, при отказе от любовной составляющей, стихотворение теряет гармонию и целостность. Поэтому принято считать, что инициалы свидетельствуют о том, что “Есть в близости людей заветная черта…” было написано в ответ на стихотворение Н. В. Недоброво “С тобой в разлуке от твоих стихов твоих…” (1915). В этом поэтическом тексте лирический герой рассказывает о перемене в своих чувствах. Наслаждение духовной близостью:
“Беспечной откровенности со мной
И близости – какое наважденье!”
Перетекает в страстное восхищение, может быть, любовь:
“Перекипает в ревность наслажденье.”
Интересно, что в конце обоих стихотворений находится признание. Лирический герой Недоброво томим ревность:
Искуплены ничтожество и мука…
Теперь ты знаешь, чем я так томим? –
Ты, для меня не спевшая ни звука.”
Ахматова частично повторяет синтаксическое и метрическое строение последней строфы, и, как и у Недоброво, ее лирическая героиня обращается к своему собеседнику с откровением:
“Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие – поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.”
Стихотворения действительно сильно перекликаются, кажется, что два лирических героя говорят между собой, поэтому есть все основания предполагать, что Ахматова так выразила свои мысли по поводу поэтического текста Недоброво. Тогда получается, что речь идет не о прошедшей любви, а о любви, которая никогда не появится (не переступит “заветную черту”).
Несмотря на то, что “сравнений, хотя бы даже в какой-либо черте, с Пушкиным она [Ахматова] в особенности не допускала” , нельзя не обратить внимание на пушкинские мотивы этого стихотворения: страдание, неполнота чувства лирической героини, ее неопределенность. Так отзывается о стихотворении литературовед Александр Жолковской: “Ее излюбленные содержательные мотивы являются заостренным развитием характерной пушкинской темы ‘бесстрастной страсти’, любви и без надежд, и без желаний. Поэтому закономерно заимствование у Пушкина лейтмотивного образа непереходимой черты и самой вводящей его синтагмы.” Поэт золотого века оказал, несомненно, большое влияние на творчество Анны Ахматовой. В частности, это стихотворение “заветной чертой” некоторым образом отсылает нас к “недоступной черте” из стихотворения Пушкина “Под небом голубым страны своей родной…”, где “недоступная черта” разделяет лирического героя и умершую возлюбленную так же, как и черта отделяет в анализируемом нами стихотворении лирическую героиню от ее собеседника, то есть переступить эту черту ни герою Пушкина, ни героине Ахматовой не представляется возможным. Параллель еще можно найти в стихотворении “Сожженное письмо”. И хотя в строке “На легком пепле их заветные черты белеют” выражение использовано в другом смысле, в итоге все равно возникает картина необратимости, что частично перекликается с образом Ахматовой.
В общем, можно заметить, что в стихотворении “Есть в близости людей заветная черта…” присутствуют все основные характеристики поэтики Ахматовой: и сюжет (монолог лирической героини, ее переживания), и ударная концовка (признание в последней строфе). А также заметна частая для Ахматовой схожесть с пушкинскими произведениями. И наконец, отдельно можно отметить трагизм, присущий более позднему творчеству Анны Ахматовой.
Библиография:
1. Ахматова А. Стихов моих белая стая: стихотворения и поэмы – М.: Эксмо-Пресс, 2000. С. 217
2. http://slova. org. ru/nedobrovo/stobojvrazlukeottvoikhstikhov/
3. Ю. Л. Сазонова-Слонимская Об Анне Ахматовой: Стихи, эссе, воспоминания, письма / Сост.: М. М. Кралин. – Л.: Лениздат, 1990. – С. 70-74.
Другие работы по этой теме:
- Любовь и влюбленность – два эти чувства люди нередко путают, выдавая желаемое за действительное. Именно это случилось и с Анной Ахматовой, которая уже через несколько...
Есть в близости людей заветная черта,
Её не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Это стихотворение было написано в 1915 году, а позже включено Ахматовой в сборник “Белая стая”, вышедший в 1917 году.
В первой же строфе не трудно распознать мотив всего поэтического текста. Речь в нем пойдет о неразрешимом внутреннем споре лирической героини. Которая, видимо, уже не испытывает той страстной, испепеляющей любви, что случается между мужчиной и женщиной в первое время знакомства, но все еще имеет в душе теплую, дружескую любовь-привязанность. О жестком и необратимом разграничении этих понятий свидетельствует метафоричное выражение, использованное в первой же строке: “заветная черта”. Задействованный поэтессой эпитет сразу говорит, что разделение свято хранимо и особенно не достигаемо, так что, если испытываемые чувства находятся на другой стороне, им уже не стать снова “влюбленностью и страстью”. Из первой строфы также понятно, что лирическая героиня в настоящий момент находится именно с другой стороны от влюбленности; и происходящее ее с одной стороны страшит и навевает желание сбежать, а с другой – героини неимоверно хочется испытывать что-то большее к человеку, которого она когда-то любила, который до сих пор ей очень близок.
Поэтому тишину, в которой происходит такое интимное действие как поцелуй, она называет “жуткой”, а после говорит о щемящей, разрывающей сердце любви. И сразу чувствуется, что это теплая любовь-забота, любовь-привязанность. Сразу создается впечатление, что сложившаяся ситуация воспринимается героиней весьма трагично.
Атмосфера трагизма ощутима сильнее во второй строфе, где прибавляется еще и чувство полной безысходности и некого отчаяния. Героиня, очевидно, ценит время, проведенное со своим любимым, поскольку она упоминает “года высокого и огненного счастья”, проведенные вместе; но тут же делает замечание, что, если необходимой влюбленности в душе нет, то и “дружба здесь бессильна”.
В этой строфе автором задействованы такие яркие метафоры, как “года высокого и огненного счастья” и “медлительная истома сладострастья”, создавая красочные, эмоциональные образы, они показывают контраст между тем, что было и что стало, и добавляют таким образом драматизм сложившейся ситуации.
В последней строфе находится апофеоз рассуждений лирической героини. Тут она делает вывод, что стремление оказаться на стороне “влюбленности и страсти” – это безумие, потому что, оказавшись в желанном месте, нельзя получить ничего кроме тоскливого жития. Но после такого основательного, решительного вывода стоит многоточие: “Достигшие поражены тоской…”, которое показывает нам внутреннюю неуверенность героини в том, что она хочет дальше сказать, а также ее желание скрыть за многозначной паузой неприятные, очевидные вещи. Далее героиня обращается, вероятнее всего, к своему бывшему возлюбленному, из чего мы понимаем, что все это стихотворение является признанием, откровением лирической героини. И несмотря на внутреннее нежелание героини причинять боль своему возлюбленному, она все же заканчивает свой монолог роковой фразой (“Теперь ты понимаешь…”).
Дихотомию и неопределенность внутреннего состояния героини можно проследить на протяжении всего стихотворения, лирическая героиня, очевидно, сильно страдает и, рассказ о своих чувствах другому некогда близкому человеку заставляет ее переживать эту грусть снова и снова. Все стихотворение пропитано безвыходностью и печалью, причем кажется, что героиня чувствовала себя безысходно и до того, как прошла влюбленность. А роковое признание кажется лишенным эмоций, будто героиня точно знает, какую боль это принесет ее возлюбленному, но долгие раздумья на столько ее измотали, что героини уже просто хочется освободиться от душащего ее груза и положить конец своим изматывающим размышлениям. Поэтому признание и выглядит, как некая констатация факта, который давно уже известен и понятен, но который все-таки необходимо озвучить.
В четвертом издании сборника “Белая стая” 1923 года перед стихотворением стояли инициалы “К.В.Н.” (это признается ошибочным написанием инициалов “Н.В.Н.”), что позволяет сделать вывод, что произведение предназначено Николаю Владимировичу Недоброво, русскому литературоведу и критику, с которым Ахматова имела нежные, дружеские отношения во время написания сборника “Белая стая”. Если рассматривать стихотворение исключительно, как посвящение Н.В. Недоброво, то тема кружащей голову влюбленности отодвинется здесь на второй план, уступая место дружеской любви и восхищению, которую Ахматова и Недоброво испытывали друг к другу. Тогда некоторые стихи можно истолковать по-другому, на пример: “близости людей заветная черта” могла бы означать духовное единение, “года высокого и огненного счастья” – указание на годы дружбы между Ахматовой и Недоброво, когда поэтессой были написаны лучшие стихотворения сборника “Белая стая”. Но в целом, при отказе от любовной составляющей, стихотворение теряет гармонию и целостность. Поэтому принято считать, что инициалы свидетельствуют о том, что “Есть в близости людей заветная черта…” было написано в ответ на стихотворение Н. В. Недоброво “С тобой в разлуке от твоих стихов твоих…” (1915). В этом поэтическом тексте лирический герой рассказывает о перемене в своих чувствах. Наслаждение духовной близостью:
“Беспечной откровенности со мной
И близости - какое наважденье!”
перетекает в страстное восхищение, может быть, любовь:
“Перекипает в ревность наслажденье.”
Интересно, что в конце обоих стихотворений находится признание. Лирический герой Недоброво томим ревность:
Искуплены ничтожество и мука...
Теперь ты знаешь, чем я так томим? -
Ты, для меня не спевшая ни звука.”
Ахматова частично повторяет синтаксическое и метрическое строение последней строфы, и, как и у Недоброво, ее лирическая героиня обращается к своему собеседнику с откровением:
“Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.”
Стихотворения действительно сильно перекликаются, кажется, что два лирических героя говорят между собой, поэтому есть все основания предполагать, что Ахматова так выразила свои мысли по поводу поэтического текста Недоброво. Тогда получается, что речь идет не о прошедшей любви, а о любви, которая никогда не появится (не переступит “заветную черту”).
Несмотря на то, что “сравнений, хотя бы даже в какой-либо черте, с Пушкиным она [Ахматова] в особенности не допускала”, нельзя не обратить внимание на пушкинские мотивы этого стихотворения: страдание, неполнота чувства лирической героини, ее неопределенность. Так отзывается о стихотворении литературовед Александр Жолковской: “Ее излюбленные содержательные мотивы являются заостренным развитием характерной пушкинской темы ‘бесстрастной страсти’, любви и без надежд, и без желаний. Поэтому закономерно заимствование у Пушкина лейтмотивного образа непереходимой черты и самой вводящей его синтагмы.” Поэт золотого века оказал, несомненно, большое влияние на творчество Анны Ахматовой. В частности, это стихотворение “заветной чертой” некоторым образом отсылает нас к “недоступной черте” из стихотворения Пушкина “Под небом голубым страны своей родной…”, где “недоступная черта” разделяет лирического героя и умершую возлюбленную так же, как и черта отделяет в анализируемом нами стихотворении лирическую героиню от ее собеседника, то есть переступить эту черту ни герою Пушкина, ни героине Ахматовой не представляется возможным. Параллель еще можно найти в стихотворении “Сожженное письмо”. И хотя в строке “На легком пепле их заветные черты белеют” выражение использовано в другом смысле, в итоге все равно возникает картина необратимости, что частично перекликается с образом Ахматовой.
